Герцог и актриса - Страница 39

– Повторяю, ты ошибаешься. Замужняя женщина, которая угощала нас сегодня обедом и с которой мы оставили наших жен, удивительно хороша собой, но она не имеет никакого отношения к той певице, которой мы восхищаемся, когда бываем в опере, – назидательно возвестил Сэм. – Лотти Инглиш – мечта любого мужчины, а Шарлотта – твоя жена, девушка из знатной семьи, которая вышла за тебя замуж и принесла на алтарь супружеского ложа свою девственность.

Колин поморщился:

– Ты не понял меня. Я прекрасно знаю, что Лотти и Шарлотта – два разных образа, но ты же не станешь отрицать, что физически это одна женщина. Я взял в жены самую чувственную, самую удивительную женщину…

– Она такова, когда играет на сцене, – перебил его Уилл.

– Могу себе представить, что подумала злосчастная невеста, получив такой подарок! Она ведь актриса, она решила, что ты хочешь, чтобы она… м-м… как бы это поточнее выразить? Скажем, чтобы она сыграла довольно странную роль в вашу первую брачную ночь, – сказал Сэм, не скрывая ни удивления, ни осуждения. – Вполне понятно, почему она больше не захотела иметь с тобой дела. – Выдержав паузу, он спокойно добавил: – Скажи откровенно, Колин, ты действительно хотел, чтобы в твоей постели она играла так же, как на сцене? Я спрашиваю потому, что скорее всего именно так тебя поняла Шарлотта.

Не мигая, Колин смотрел на Сэма, воспринимая каждое его слово как пощечину. Оба его друга продолжали вопросительно смотреть на него, теперь уже не сомневаясь, что их замечательный Колин в первую брачную ночь, сам того не понимая, отождествил жену с легкодоступной женщиной из борделя. До Колина медленно доходил смысл сказанного Сэмом. В его мозгу всплыли слова Шарлотты: «Вы нарядили меня в ужасный костюм и обули в дурацкие туфли, называли меня моим сценическим именем… Вы не хотите меня. Вы хотите несравненную Лотти Инглиш…»

Колин выпрямился в кресле. Он должен был признать, что такая простая мысль до сих пор не приходила ему в голову. То, что он, как неопытный юнец, заблудился в своих чувственных фантазиях, было очевидно для всех, кроме него. Три года он подменял живую женщину образами из снов, и все, кто был ему близок, поняли, что его женитьба была вызвана страстным желанием обладать Лотти Инглиш, а не любовью к Шарлотте Хьюз. Теперь все встало на свои места. Но в одном Колин был уверен: он никогда не хотел, чтобы Шарлотта разыгрывала перед ним чувства, которых не испытывала. Поддельная страсть в постели была бы жалким подобием искренней любовной страсти, а он хотел только настоящих чувств, идущих из самого сердца. Без настоящей любви нет настоящей страсти. Колин физически ощущал боль, которую нанес себе и своей молодой жене.

– Нет, я никогда не хотел того, что получилось, – ответил Колин, поворачиваясь к открытой клавиатуре фортепьяно и не глядя ударяя пальцами по клавишам. Инструмент ответил дисгармоничными, бессвязными звуками. Колин поднял голову. – Друзья мои, я вел себя как последний идиот, – глухим голосом произнес он.

– Скорее как человек, который ни о чем и ни о ком особо не задумывается, – поправил его Сэм. – Твой нелепый подарок не мог не расстроить Шарлотту. Он мог ее до смерти напугать.

– Скорее всего, она просто не поняла, чего именно хочет от нее муж, – добавил Уилл. – У нее не было ни малейшей возможности понять это.

– Все так, но как мне теперь быть? – беспомощно промямлил Колин.

Уилл фыркнул и предложил:

– Почему бы тебе не соблазнить ее? Это первое, чем ты должен был заняться.

Колин с силой дернул себя за волосы.

– Я понимаю, что в ваших глазах выгляжу полным дураком, но я уже один раз потерпел сокрушительное поражение и вряд ли осмелюсь повторить попытку.

Еще не успев закончить фразу, Колин понял, что сказал это напрасно. Из троих мужчин, находящихся сейчас в кабинете, именно у него была репутация соблазнителя, перед которым не устояла ни одна женщина. Самое ужасное, что еще минуту назад Сэм и Уилл в этом не сомневались. Теперь оба друга с великим удивлением смерили Колина взглядом, который он не забудет до конца своих дней. Но отступать было некуда – он уже признался своим друзьям, что приворожившая его к себе молодая жена отвергла его как мужчину. Колин чувствовал себя подавленным и униженным.

Сэм решил помочь ему выйти из создавшегося положения:

– Теперь все в твоих руках, Колин. Я бы предложил тебе использовать ее неведение в близких отношениях в собственных интересах, тем более что она не знает твоих намерений. Не рассматривай ее как женщину с любовным опытом, тем более что она действительно чиста и невинна. Ты допустил ошибку, но из-за этого Шарлотта не перестала быть твоей женой и по-прежнему должна принадлежать тебе в постели. Начни все сначала. Представь себе, что она ничего не знает о любви и тебе предстоит научить ее всему.

– А как быть, если ей это неинтересно? – спросил Колин растерянно.

– Выброси из головы эту мысль, – решительно заявил Уилл. – Нет никаких сомнений, ты ей нравишься. Используй это наилучшим образом. Дай ей то, чего она хочет, а не то, чего она ожидает. Соблазни ее так, чтобы она не заметила, как это произошло. Только Боже тебя упаси делать это нахрапом, действуй осмотрительно и не торопясь.

Не торопясь. Он был готов из кожи лезть, сгорая от страстного желания обладать ею. Разве они могут понять его? Это не их, а его жена каждую ночь спит, раскинувшись на широкой постели в соседней комнате, и при этом остается недоступной. Но в словах друзей определенно есть смысл, и Колин чувствовал это. Сэм и Уилл женаты давно, и опыта семейной жизни им не занимать. Неожиданно Колин поймал себя на мысли, что раньше никогда не тратил время на соблазнение женщин. Они сами падали в его объятия, использовали его, а ему казалось, что они не могут устоять перед его чарами. Шарлотта оказалась его первым и настоящим испытанием, которое он не выдержал, даже не успев понять почему. Мысли проносились в голове вихрем. Он должен все начать сначала, и чем осторожнее и медленнее станет это делать, тем прекраснее будет награда в конце пути.